Личный космос. Страница 6

К нему подошел, лязгая, офицер в полном доспехе и слегка нагнулся, чтобы спросить его. Из-за гама внизу Кикаха не мог расслышать слов и поэтому прицелился в офицера из лука. Угол стрельбы был неудобным, но он натренировался стрелять под многими углами и послал стрелу верно.

Стрела прошла в соединение пластин шеи и плеча, вонзившись глубоко в тело. Офицер упал вперед. У Кикахи вызвала любопытство пристегнутая к спине рыцаря шкатулка, так как он раньше никогда не видел ничего похожего на нее. Сейчас, однако, было не время ублажать свое любопытство.

Выбравшись из кучи тел, солдаты убежали из поля зрения Кикахи.

Возник гул голосов, а потом воцарилось молчание, когда офицер рявкнул:

— Заткнитесь!

Кикаха узнал голос фон Турбата. Только тогда он начал понимать, что подразумевало собой это вторжение и жестокая охота на него.

Фон Турбат был королем независимого государства Эгесхэйм, горной страны с шестьюдесятью тысячами граждан. Одно время Кикаха как барон Хорст фон Хорстман поддерживал с ним довольно дружеские отношения. После того, как Турбат потерпел поражение от Кикахи на турнире, а затем поймал Кикаху, когда тот занимался любовью с его дочерью, он стал относиться к нему враждебно. Он ясно дал понять, что не будет мстить за смерть Хорстмана, если кто-то убьет его, пока тот находится под крышей дома фон Турбата.

Услышав это, Кикаха немедленно смылся, а позже, играя роль барона-разбойника, ограбил шедший в Эгесхэйм торговый караван. Но обстоятельства вынудили Кикаху бросить свой замок и бежать, спасая жизнь, на этот уровень.

Это произошло несколько лет назад.

Не существовало никакой причины, по которой фон Турбат пошел бы на такой страшный риск и хлопоты, чтобы отомстить Кикахе. Прежде всего, откуда король узнал, что Кикаха здесь? Откуда он мог узнать даже то, что Кикаха — это фон Хорстман? Почему, если он действительно открыл врата и способ их применения, он вторгся в опасный город Таланак? Впрочем, вопросов возникало слишком много.

В то же время, судя по приглушенным голосам и последовавшим топотом бегущих солдат, стало очевидно, что тевтоны поднимутся по другим шахтным стволам. Кикаха сомневался, что многие из них будут в доспехах или тяжело вооружены, поскольку большая часть доспехов и оружия оказалась теперь у него. Они, конечно, пошлют за подкреплением, и ему лучше убраться отсюда.

Затем из кучи выполз один из воинов, и Кикаха пустил в него стрелу. Он быстро пристрелил еще пять тел, действуя по теории, что если кто-то из них сумеет ожить, то он ликвидирует потенциального убийцу. Примерно пять минут он бегал взад-вперед вдоль и поперек по разным туннелям. Три раза ему удалось застать солдат, поднимавшихся по шахтным стволам, и подстрелить верхнего воина.

Дважды он стрелял через шахтные стволы по воинам, шедшим по коридорам.

Но он не мог бегать достаточно быстро, чтобы прикрыть все шахты, а король явно не считался с потерями. В шахтные стволы, куда совались первоначально, лезли вновь, а огни и звуки указывали, что лезли и в другие.

Кикахе пришлось бросить все оружие, кроме своих ножей, чтобы подняться еще по одной вертикальной шахте. Он намеревался найти дорогу к отверстиям, выходившим наружу.

Там, высоко на поверхности горы, на улице Смешанных Благословений, ему, возможно, удастся сбежать.

Однако фон Турбат наверняка должен это знать.

Он расставит по всем улицам лучников.

Если бы только он мог скрываться от солдат здесь, в сети туннелей, до темноты, то ему, возможно, удалось бы проскользнуть по нефритовой скале, то есть он мог бы сделать это, будь там орнаментальные выступы, что облегчило бы его задачу.

Его стала мучить сильная жажда. Он все утро не пил воды, ибо был охвачен жаждой познаний. Теперь потрясение, бой и беготня иссушили его. С нёба у него падала густая сталактитовая слюна, а горло, казалось, наполнено пустынным галечником, выбитым копытами верблюда.

Если понадобится, он может протянуть остаток дня и ночь, но ослабеет. Следовательно, он должен добыть воду. А поскольку существовал только один способ добыть ее, именно этот способ он и выбрал.

Он прокрался обратно к шахте, по которой только что поднялся, но остановился в нескольких футах от неё и улыбнулся. Что это с ним случилось? Он испытал слишком большое потрясение, его обычная хитрость и не скованное условностями мышление оказались на время выжатыми из него. Он прошел мимо шанса на спасение.

Выбирать такой путь было безумием, но сама его ненормальность служила для него лучшей рекомендацией и фактически делала успех мало вероятным. Если только он не додумался слишком поздно!

Спуск был легким. Он бросился к куче доспехов.

Солдаты еще не приблизились к этому отверстию, они, должно быть, по-прежнему поднимались по шахтам подальше от этой.

Кикаха снял с себя тишкетмоакскую одежду и запихал её в кольчугу внизу кучи.

Он поспешно надел доспехи, хотя ему и пришлось поискать для себя достаточно большие кольчугу и шлем.

Затем он нагнулся над отверстием и окликнул солдат. Он в совершенстве умел имитировать чужую речь, и хотя прошло несколько лет с тех пор, как он слышал эгесхэймский диалект немецкого языка, он воскресил его без труда.

Расположившиеся внизу солдаты заподозрили обман. Они были, в конце концов, не так уж и тупы. Однако они и представить не могли, что случилось на самом деле. Они думали, что Кикаха, возможно, пытается заманить их в пределы досягаемости своих стрел.

— Их унтершликрум Хаинс Гимбат! — крикнул он. — Я капрал Генрих Гимбат!

Хаинс было обычным именем в Дракландии, а Гимбат — туземной фамилией, как большинство фамилий, кончающихся на «бат». Фамилия Гимбат была особенно распространена в том районе Дракландии среди низших классов, являвшихся смесью аборигенов и немцев. Среди завоевателей должно обязательно найтись несколько солдат с таким именем.

В поле зрения Кикахи вышел сержант и остановился, подняв голову и вглядываясь в ствол шахты.

— Во ист де трикменш? (Где Обманщик?)

— Хир эн ист натюрлих. Их хап друсс. (Здесь его, конечно, нет. Я изнываю от жажды.)

— Франк зур фир де васс? (Ты просишь воды? В такое время?) — взревел сержант.

Просьба была искренней, но она также была именно тем, что снимало с Кикахи подозрение. Пока сержант бушевал внизу, факелы с обоих концов туннеля объявили о подходе уже поднявшихся солдат. Кикаха покинул отверстие шахты и обратился к офицеру новоприбывших. Этот офицер в конце концов все-таки снял доспехи, очевидно, потому, что, по мнению фон Турбата, руководить охотой следовало офицеру.

Кикаха узнал его. Это был барон Дибрис, правитель мелкого княжества на границе Эгесхэйма. Он короткое время находился при дворе, когда там бывал Кикаха.

Кикаха держал голову склоненной, чтобы шлем оставлял часть его лица в тени, и сделал свой голос менеё глухим. Фон Дибрис выслушал его, но не обратил внимания на его внешность. Для барона Кикаха был всего лишь еще одним безликим солдатом низшего класса. Кикаха доложил, что Обманщик бесследно исчез, а также поспешил добавить, что он попросил воды, но сержант, кажется, счел эту просьбу неразумной.

Барон, облизывая губы, не счел её неразумной, и поэтому солдаты, стоявшие на лестнице, подняли на концах шестов бутыли с водой, и Кикаха получил возможность напиться. Затем он попытался скрыться из вида, чтобы можно было выбраться в коридор и, будем надеяться, из храма. Фон Дибрис расстроил его планы, приказав ему первому подниматься по шахтному стволу до следующего горизонтального уровня. Фон Дибрис выругал его за ношение доспехов, и Кикахе пришлось снять кольчугу. Он готов был ударить барона или бежать, если бы тот узнал его, но фон Дибриса интересовали только поиски варвара-убийцы.

Кикахе хотелось задать барону много вопросов. Но он, однако, не мог это сделать, не вызвав подозрений, и поэтому хранил молчание.

Он выполз из шахтного ствола, а потом принял переданные ему луки, колчаны и длинные мечи. После этого отряд разделился надвое. Одна половина двинулась в одну сторону, а другая в противоположном направлении. Когда половина отряда, членом которой был Кикаха, встретит другой поисковый отряд, им снова придется подниматься выше.