Феникс на мече. Страница 4

— Раскрой глаза, о волшебная змея, — запел он хриплым голосом, от которого у слушателя застыла бы кровь в жилах. — Позволь им насытиться лунным светом и заглянуть в черную бездну! Что ты там видишь, о змея Сета? Кого ты призываешь из глубины мрака? Чья тень идет на дрожащий свет? Приведи его ко мне, о змея Сета!

Круговыми движениями пальцев, вновь и вновь описываемыми вокруг исходной точки, он гладил ясно ощутимую чешую змеиного кольца, шепча при этом ужасные имена и монотонно читая заклинания, давно забытые в мире людей и сохранившиеся лишь в глубинах темных склепов таинственной Стигии.

Воздух над его головой заколебался, словно в нем забилась неизвестно откуда появившаяся огромная рыба. Пронесся ледяной ветерок, и Тот-Амон почувствовал, что за его спиной стоит нечто, но не обернулся. Он направил свой взгляд на освещенную лунным светом мраморную скамью, на которой обозначилась едва заметная тень. Продолжая бормотать свои заклинания, он наблюдал за тем, как тень росла и становилась все четче. Теперь ее очертания напоминали контуры тела гигантского павиана, но таких обезьян нигде на Земле, даже в Стигии, никогда не было. Однако Тот-Амон и теперь не обернулся. Он вытащил из-за широкого пояса сандалию своего господина — он давно носил ее с собой в надежде на подобный случай — и бросил ее через плечо.

— Посмотри на нее внимательно, раб кольца! — крикнул он. — Найди того, кто ее носил, и уничтожь! Посмотри ему в глаза и истерзай его душу, прежде чем разорвешь ему горло! Убей его! — И после короткого раздумья с яростью добавил: — И убей всех, кто будет с ним!

На мраморную скамью за Тот-Амоном воплощением ужаса опустился бесформенный череп и, как охотничья собака, обнюхал сандалию. Тот-Амон почувствовал дуновение ветра за спиной, и тень исчезла. Колдун в адском триумфе простер руки вверх, и его глаза и зубы сверкнули в лунном свете.

Стражники на крепостной стене в ужасе вскрикнули, когда над ними пронеслась черная тень с пылающими глазами, растаяв во мраке. Это, однако, произошло так быстро, что испуганные воины, опомнившись, начали спрашивать друг друга, было ли это на самом деле, или все им только почудилось.

4

«Дорога Королей»

Король Конан спал в королевской опочивальне с высоким позолоченным куполообразным потолком и видел сон. Сквозь колышущийся серый туман к нему пробивался слабый, словно из невообразимой дали доносящийся зов. Он не понимал слов, но воспринимал его суть всем своим существом. Конан с мечом в руке на ощупь продирался сквозь туман, как сквозь плотное облако. С каждым его шагом голос становился четче, постепенно он стал разбирать повторяющееся в зове слово — это было его собственное имя, проникавшее в мозг сквозь пространство и время.

Туман рассеялся, и он увидел, что идет по широкому темному коридору, высеченному в сплошной скале. Пол и потолок коридора были тщательно обработаны и отполированы, они тускло поблескивали, а со стен смотрели на него барельефы древних героев и неведомых богов. Король вздрогнул, когда увидел их призрачные очертания, и понял, что Уже много столетий в этом коридоре не появлялся никто из смертных.

Он подошел к широкой лестнице, также высеченной из камня и круто спускавшейся куда-то вниз. Стены шахты были покрыты таинственными знаками, такими древними и ужасными, что Конан невольно содрогнулся. На каждой ступени лестницы была с огромным искусством вырезана змея, так что при каждом шаге нога короля опускалась на змеиный череп. Однако голос звал его, и он, наконец преодолев зону темноты, казавшуюся почти физически ощутимой, вышел к странному склепу, в котором на крышке массивного саркофага сидел белобородый старец, контуры его фигуры расплывались во мраке.

Волосы на голове Конана зашевелились, он поднял меч, но незнакомец заговорил с ним звучным монотонным голосом:

— О человек, ты узнаешь меня?

— Во имя Крома, нет! — ответил удивленный король.

— Знай же, — сказал старец, — я — Эпимитреус.

— Но мудрец Эпимитреус мертв вот уже пять тысяч лет! — выдохнул Конан.

— Выслушай меня, человек! — сказал тот властно. — Брось камень в тихую воду, и ты увидишь, как пойдут круги, которые рано или поздно достигнут берега. События в подлунном мире докатили свои волны до меня и пробудили от дремоты. Я увидел и выбрал тебя, Конан, варвар из Киммерии. Великими и славными делами отмечен твой путь. Однако стране, которой ты правишь, грозит беда, справиться с которой твой меч не сможет.

— Ты говоришь загадками, — сказал обеспокоенный словами старца Конан, — За любой бедой стоит ее виновник, покажи мне его, и я тут же размозжу ему череп.

— Побереги свои силы для противника из плоти и крови, — посоветовал старец. — Речь идет вовсе не о нем. Слушай внимательно! Существуют темные миры, неведомые для простых смертных, в которых повсюду рыщут бесформенные чудовища — злые демоны. Зная соответствующие заклинания, их можно призвать из глубины мрака и натравить на избранную заранее жертву. В твоем доме, о король, притаилась змея, да — в твое королевство заползла гадюка. Она явилась из Стигии, и душа ее черна как сажа. Как спящий видит сон о змеях, когда те ползают у его постели, так и я чувствую появление колдуна в твоей стране. Он обладает абсолютной властью над демонами и насылает их на своих врагов. Весьма вероятно, что он с их помощью положит коней твоему царствованию. Потому я и призвал тебя к себе, чтобы вложить в твои руки оружие, смертельно опасное для стигийского колдуна и его адской своры.

— А почему именно меня? — спросил Конан смущенно. Легенда говорит, что ты дремлешь в черном сердце Коламиры и лишь в случае крайней необходимости твой дух возносится на невидимых крыльях, чтобы помочь Аквилонии. Но я… варвар, а не аквилонец.

— Не задавай вопросов! — прогремел под темными сводами монотонный голос, — Твоя судьба накрепко связана с судьбой Аквилонии. Великие события вплетаются в ткань твоей судьбы. Кровожадный, обезумевший от злости на своих обидчиков колдун не должен изменить предначертанное богами. Давным-давно Сет обвился кольцами вокруг подлунного мира, словно удав вокруг тела жертвы. Три поколения людей сменилось на земле за время моей жизни, и всю ее без остатка я отдал борьбе с ним. Я преследовал Сета по пятам и загнал в тупик на юге, однако в проклятой богами Стигии люди все еще чтут его и воздают божеские почести этому исконному врагу человеческого рода. Ты поможешь мне в борьбе с ним, его слугами и приверженцами. Подними свой меч!

Конан удивленно повиновался. Старец описал костлявыми пальцами странный полукруг возле рукояти меча, а на широком клинке начертал некую сложную фигуру, вспыхнувшую в полутьме белым пламенем. В следующее мгновение старец и склеп исчезли, а Конан вскочил в испуге со своего ложа, стоявшего все там же, в королевской опочивальне со сводом.

Размышляя над странным сном, приснившимся ему, он вдруг осознал, что в своей правой руке крепко сжимает меч. По коже у него пробежали мурашки, потому что на клинке было выгравировано изображение феникса. Он тут же вспомнил, что в загадочном своем сне видел в склепе скульптуру этого сказочного существа, и спросил себя, действительно ли она была высечена из камня. Непроизвольная дрожь сотрясла его тело.

Крадущиеся шаги перед дверью полностью вернули его в действительность, он не задумываясь скользнул в свои латы и вновь стал тем, кем был всегда, — варваром, бдительным и недоверчивым, словно серый волк.